Не оскудеет рука просящего

Эту пожилую женщину я знаю года три, не меньше. И всякий раз, когда захожу в магазин за продуктами, она просит денег – на операцию. Плачет при этом так убедительно, что дать ей меньше 50 рублей рука не поднимается. Хотя понимаю, что за три года она или сделала бы уже операцию, или преставилась бы, сердечная…
 
Попрошаек в городе много. Кто-то, движимый христианским добросердечием, подает монетку или купюрку. Кто-то стыдливо не замечает бедолаг, делающих на добрых сердцах свой маленький бизнес. А иные гонят попрошаек в шею, матерят и проклинают, предлагая поработать.


Картинка. Несколько женщин-азиаток в цветастых платьях ходят по рынку. Их дети пристают к прохожим. Не зная русских слов, они протягивают грязные ручонки. Какой-то глумливый молодой человек (из русских), присев на корточки, требует от чумазого мальца-азиата: «Скажи: отрекаюсь от Аллаха, верую в Христа – тогда подам». От этого становится стыдно и за христианство, и за русских. Как-то не так надо собственную веру пропагандировать. Но малец – ничего, бормочет слова православной молитвы и получает свою монетку.


С наступлением лета в городе увеличилось количество мигрантов из Средней Азии. Раньше попрошайки из Азии были скромнее, рассаживаясь вдоль дороги, ведущей к рынку, и ожидая подаяния. Сейчас мамы с целой кучей ребятишек мал мала меньше обходят торговые ряды.

Система бизнеса начинает злить обывателей, которые еще вчера готовы были подавать бедным и обездоленным. Тем более что рядом с чумазой семьей, как правило, дежурят мужчины азиатской внешности. И выглядят они отнюдь не так бедно, как их жены и дети.
Направляю фотоаппарат в сторону людей с протянутой рукой – из кустов мгновенно появляется глава семейства:

– Э-э, быратан, што хотель?

Не стал я вступать в объяснение с этой «службой безопасности» – ретировался. Пошел к русским, что сшибают копейку на паперти.
– 150-200 рублей в день накидают – и то ладно.

Давняя знакомая Галина, просящая подаяние у церкви, – иной вид попрошаек. Она не просит милостыню – люди сами подают.

– Как дела? – спрашиваю Галину, намекая на заработок.
– Неважно. Кризис не у всех закончился. Да и сады-огороды сказываются.


По словам Галины, попрошайничает она из-за маленькой пенсии. Была бы жизнь легче, никогда бы здесь не стояла.

– Порою такое услышишь в свой адрес: мол, пенсию получаешь, а просишь. Хотя бы спросили, какая пенсия. Всю жизнь проработала санитаркой в больнице, получала 75 рублей.

Вместе с Галиной живет на милостыню и ее 26-летний сын. Правда, стаж его несколько меньше, чем у матери: три года против пяти.

– Вот ему-то должно быть стыдно, здоровый мужик, а просит, – с нотками негодования произнесла моя собеседница. – И это несмотря на то, что сыну предлагали работу в домоуправлении. Бесполезно.

– Есть у нас тут еще один просящий, – понизив голос, произнесла Галина и показала в сторону прилично одетого мужчины.

– Не знаю, чего ему в жизни не хватает, вроде бы, ни в чем не нуждается, тем не менее, ежедневно приходит сюда.

– Сколько в день подают?

– Сегодня вот набрала 189 рублей, хотя еще только полдень. На праздники доходит до 400 рублей.

У другой церкви обратил внимание на мужчину, который представился Виктором. По его словам, он работал врачом-терапевтом, но вынужден был уйти по болезни, теперь находится на инвалидности. Чтобы как-то выжить, стал приходить к храму. Виктор рассказал об одном состоятельном человеке, который, бывает, даже тысячу подаст. А кроме того, продукты привозит.


– Жить вот только негде, летом ночую на кладбище, зимой – в теплотрассах.

Виктор возмущен поведением мигрантов, которые сюда наведываются:

– Ведут себя отвратительно! Харкают, садятся прямо на проходе. Даже деньги из рук вырывают. Приходится звонить в милицию. Меня об этом просил настоятель храма отец Анатолий.

При этих словах мужчина вытащил из кармана и показал мне сотовый телефон.

Честнее других попрошайничает мужчина в белых перчатках, что дежурит у дверей продуктового магазина и подобострастно распахивает их перед покупателями. Если не подашь – не обижается. А подашь – раскланивается: благодарствуйте, мол, барин. Это театрализованное шоу с одной стороны вызывает улыбку, с другой – горечь. Отчего ж человек во внештатные лакеи записался?

Александр Курочкин, Орский вестник